Обретенное счастье - Страница 76

– У ее мужа есть контакты на Востоке, но не очень крепкие. Она не знает, что на самом деле случилось с тобой, и никогда не узнает.

– А вдруг кто-нибудь из матросов «Хелены» напьется в портовой таверне и расскажет обо всем? – Алекс так побледнела, что ее лицо стало походить на гипсовую маску, обрамленную темными волосами.

– Если даже такое и случится, никто, кроме Сурио и меня, не знает всей правды, а мы никому не скажем. – Голос Гэвина стал мягче. – Даже если что-то просочится, ну и что? Фредерика Пирс не может причинить тебе вреда. У тебя масса влиятельных друзей, да к тому же твоя семья не из последних в Англии – Фредерика ничто по сравнению с тобой!

– Ты считаешь, что я могу не волноваться? – На щеках Алекс проступил румянец. – Все женщины ненавидят ее, поэтому я надеюсь, что они не станут воспринимать ее рассказы всерьез. Но мужчины, увы, готовы поверить любому ее слову.

– Не все мужчины, поверь мне. Мужчины поумнее постараются держаться от нее на расстоянии. Она обладает убийственным шармом, этакая «черная вдова». – Он усмехнулся. – Одно радует, что два таких партнера нашли друг друга.

Алекс заставила себя улыбнуться:

– Мы не будем наказывать Пирса. Фредерика для него – достаточное суровое наказание.

Не совсем так. И Гэвин не станет сожалеть, что разозлил «невинную» парочку. Ничего невинного нет в красавице Фредерике.

Глава 26

Затихли последние звуки вальса, Гэвин поцеловал руку жены, и они разошлись, чтобы пообщаться с гостями. Пригласив на танец Кэтрин, Гэвин увидел Пирса, беседующего о чем-то с Филиппом, и сердце его сжалось от предчувствия надвигающейся беды.

Наконец танец закончился, и он проводил тещу к лорду Майклу. Даже по прошествии почти двадцати лет они старались ни на секунду не разлучаться друг с другом, и Гэвина восхищали их романтические отношения. Что будет с ним и Алекс через двадцать лет? Окрепнет ли их взаимная привязанность, или все попытки укрепить семейный союз потерпя, неудачу, превратившись в одиночество вдвоем?

Отмахнувшись от грустных мыслей, он направился через переполненный зал к своему кузену. Филипп хмуро смотрел на танцующих.

– Я вижу, вы с Пирсом знакомы, – небрежным тоном заметил Гэвин. – Он не ожидал встретить меня здесь, ведь мы последний раз виделись на Востоке.

– Примите мои соболезнования, – ответил Филипп. – Лучше бы мне никогда его не встречать… Сейчас, когда я больше не граф, он ведет себя откровенно грубо. Достаточно хорошо зная его, я думаю, он теперь постарается втереться к вам в доверие.

– Едва ли у него это получится. Я никогда ему не доверял. У вас с ним какие-то дела? Если так, я надеюсь, вы держите свой кошелек в надежном месте.

– Как сказать… – Филипп колебался. – Я полагаю, мне следует вам объяснить, раз уж вы спросили. Я обещал рекомендовать его в парламент от имени Сиборнов, ведь род наш достаточно древний, и поддержка графа – гарантия на выборах. Он очень зол оттого, что теперь я не смогу сдержать данное мной обещание.

Пирс, конечно, знает, что новый граф никогда не продвинет его в парламент. Догадавшись, о чем кузен промолчал, Гэвин предположил:

– Он оплатил вашу услугу и теперь требует компенсации?

– А если даже и так? – вспылил Филипп. – Он весьма неглупый человек и вполне может стать членом парламента. Я не вижу ничего плохого в том, что хотел выставить его кандидатуру.

Гэвин поспешил внести ясность:

– Я не отрицаю – он умеет произвести впечатление, но при этом неразборчив в средствах. Он не тот человек, которому я бы доверил управлять страной. Если вы должны ему у него деньги, я готов дать вам столько, что вы с лихвой сможете расплатиться с ним.

Филипп возмутился:

– По какому праву вы лезете в мои дела? Пусть вы теперь и глава семьи Эллиот, но для меня вы никто.

Сожалея, что не смог найти общего языка с Филиппом, Гэвин произнес:

– Простите. Конечно, я для вас никто, но я пытаюсь всего лишь объяснить вам, что с Пирсом не стоит вести дела. Если вам нужен помощник…

– Вы очень добры, кузен. Но я не нуждаюсь в вашей помощи, ни сейчас, ни в дальнейшем. – Филипп ощерился, как разгневанный кот, повернулся и пошел прочь.

Дай Бог, чтобы эти двое мужчин не объединились в своей ненависти к нему, подумал Гэвин.

Трот, грациозно обмахиваясь китайским веером из слоновой кости, улыбнулась Алекс:

– Вы, Александра, выглядите сейчас гораздо лучше, чем в начале бала.

– Я боялась, что непоправимо изменилась и каждый поймет по моему виду, что мне пришлось пережить. Но хотя я и отличаюсь от девушки, которая когда-то покинула Лондон, все так добры, что мои страхи кажутся мне сейчас вовсе не обоснованными, – весело проговорила Алекс.

– Это потому, что вы придаете слишком большое значение мнению окружающих. Я тоже прошла через подобное и обрела свободу, когда последовала совету мужа и перестала обращать внимание на сплетников. Ведь я никогда не стану стопроцентной англичанкой, что бы я ни делала и сколько бы ни мучилась из-за этого. – Трот рассмеялась. – Поэтому я отбросила все переживания и пришла к выводу, что Кайл прав. Теперь меня считают красивой и великолепной хозяйкой, а все потому, что я перестала нервничать. Надо ко всему относиться с юмором.

– Я всегда считала себя независимой и даже упрямой, но, наверное, вы правы. – Алекс вздохнула и грустно добавила: – Меня и сейчас беспокоит, что обо мне говорят люди.

Она чувствовала себя свободной, когда была храброй маленькой девочкой, но по мере взросления она становилась все более сдержанной. Ей не хотелось огорчать свою мать и отчима.